|
- предложения: социальная значимость лекарств, патентование интеллектуальной собственности, системы допуска на рынок, мониторинг на постмаркетинговом этапе (фармаконадзор), регулирование и контроль уровня цен и многое другое;
- спроса: четырехкомпонентная структура, где 1. Врач назначает, 2. Фармацевт отпускает (вместе с врачом участвуя в назначении), 3. Пациент принимает (делая осознанный выбор), 4. А третья сторона (в рамках системы страхования) оплачивает (Полякова Д.С., 2008).
В свете указанных особенностей фармрынка как сектора сферы здравоохранения всегда напрашивается вопрос: а цену, собственно, чего мы считаем —
- препарата как товара — цену, в которую калькулируются затраты на его изготовление, стоимость субстанции, оплату труда, электричества, амортизации оборудования, оплаты коммунальных услуг и прочую себестоимость? Все это исчисляется конкретными деньгами;
- или цену результата использования этого препарата — то есть достижения преследуемого результата лечения? Это исчисляется длительностью и качеством человеческой жизни.
ВОЗовские постулаты гласят о том, что наряду с безопасностью, эффективностью, качеством и информационным сопровождением, степень экономической доступности лекарственных средств для населения играет ключевую, если не решающую роль. Так где же они, эти ножницы — между стоимостью и ценой лекарств? Мучительно хочется сориентироваться на понятийном уровне: каким же все-таки образом правильно и справедливо определить истинную цену лекарства?
Конечно, для определения цены на лекарства существуют специальные фармакоэкономические формулы, которые уж точно мало напоминают схемы расчета цены, например, на импортируемый природный газ. Но экономисты болеют точно так же, как все остальные люди, поэтому чрезвычайно хочется понять не с экономических позиций, а с точки зрения врача, провизора и их пациента. Каждого из них живо интересует, сколько стоит необходимый для данного случая препарат. И кто, собственно, распорядился, чтобы он стоил именно столько?
Может быть следовало бы учитывать тот факт, что лекарственный препарат — это единственный в мире рукотворный товар, который несет гуманную добавленную стоимость. От всех остальных плодов рук человеческих лекарство по определению отличается одним основополагающим свойством: облегчать страдание. Таким образом, лекарственное средство содержит в себе наибольшую добавленную стоимость по сравнению со всеми другими материальными произведениями человека (хотя, наверное, в нашем контексте более корректным переводом английского «added value» было бы «добавленная ценность»).
К чему сегодня прикован взгляд человечества — естественно, прежде всего к заболеваниям губительным — то есть тем, которые наиболее распространены, а в первую очередь к тем из них, которые радикально практически неизлечимы. Оба этих вектора уверенно пересекаются в эверестных ипостасях медицины — лечении рака и борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Этот огромный массив пациентов требует не просто лечения, сдерживающего прогресс патологии, — эти люди нуждаются в улучшении или поддержании надлежащего качества жизни. Онкологическую и кардиоваскулярную патологию в структуре заболеваемости объединяет ряд позиций:
- печальное первенство по смертности, распространенности и заболеваемости;
- невозможность полностью излечить, а лишь возможность в большей или меньшей степени приостановить:
– увеличив продолжительность жизни,
– снизив степень проявлений заболевания, то есть обеспечив насколько возможно высокое качество жизни пациента.
Вот, например, недавно британское правительство отказалось финансировать фармсектор. Да, оно отклонило требование последнего о выделении дополнительного финансирования, а также о новых налоговых льготах на проведение исследований (www.apteka.ua/online/29053). Почему .. Кризис. А несколько ранее авторитетнейшая британская экспертная организация — Национальный институт здоровья и качества медицинской помощи (National Institute for Health and Clinical Excellence — NICE) — после долгих фармакоэкономических споров, публичных препирательств и упреков в дороговизне — все же нашло возможность включить в список бюджетируемых государством противоопухолевых средств новейший биотехнологический препарат лидера мировой фармации компании «Пфайзер» — Сутент (сунитиниба малат), признав, что он действительно совмещает в себе векторы эффектов целых трех новейших таргетных онкологических биотехнологических препаратов (с инфузионной доставкой) при сопоставимом профиле безопасности и, ни много ни мало, пероральном пути приема. И выживаемости без прогрессирования — конца-края не видно. Поэтому поскрипели кошельком наши уважаемые рачительные коллеги с Туманного Альбиона, да и выложили из казны немалые средства на лечение пациентов с раком почки при помощи препарата сунитиниб, что сделало его единственным в системе NICE при данной патологии (www.apteka.ua/online/28324). Препарат же тем временем проходит клинические испытания внушительных стадий еще по семи локализациям; подробнее см. «Еженедельник АПТЕКА» № 28 (649) от 21 июля 2008 г. — www.apteka.ua/online/27254).
Вот — яркий живой пример того, когда соображения пользы пациентов возобладали над (весьма, впрочем, здравым) прагматичным расчетом. И это — правильно! А как же иначе? Помилосердствуйте, а как же можно ожидать, чтобы, например, лекарство против рака или лекарство против инсульта (ВИЧ/СПИДа, инфаркта) было дешевым? Помилосердствуйте и вдумайтесь: ведь лекарство против рака — это чудо! А для того чтобы создать чудо, необходимы чудесные возможности. Как можно расчитывать на то, что изобретение чуда — достижение задачи, всегда считавшей невыполнимой, — обойдется малыми средствами ! Вот тут-то и обнажается подводная часть грандиозного айсберга стоимости препарата: сколько денежных средств требует создание поистине эффективного лекарственного средства, его надлежащее испытание и внедрение в медицинскую практику? Десятки лет кропотливого пошагового сверхвысокоинтеллектуального труда (результат которого, к тому же, никогда не гарантирован полностью). Многие миллиарды долларов (можно исчислять госбюджетами здравоохранения немаленьких стран).
Бесспорно, все познается в сравнении. Когда стоимость курса лечения препаратом «Х» сопоставима с ценой, условно говоря, автомобиля «Y», — понятно, что это шокирует. С другой стороны, думается, в цивилизованном мире, где достаточно ценят человеческую жизнь, наверное, должно считаться, что похороны все равно обойдутся дороже, но уже не в деньгах, а хуже. Дороже не в денежном, а натуральном — мортальном выражении…
Да, можно отмахнутся и сказать: я вас умоляю, лекарства от рака не существует и еще не скоро его придумают. А уж тогда и обещанную Нобелевскую премию дадут, и на весь мир сообщат — мол, мы с вами узнаем, но скорее наши внуки. Ан нет. Оказывается, невыполнимые задачи тоже можно эффективно решать — просто для этого нужно очень много энергии и сил, возможностей и средств. Известный гоголевский герой и по совместительству видный организатор здравоохранения Тяпкин-Ляпкин, у которого больные выздоравливали, как мухи, — он ведь тоже как считал: ежели больному на роду написано помереть, то он и так помрет, зачем на него лекарства тратить. Ан нет, шалишь. Сегодняшний день доказательной медицины подтверждает, что ЕСТЬ! — ЕСТЬ зачем тратить.
Вся инновационная фармацевтическая индустрия устроена сродни спирали ДНК, на которую постепенно и поэтапно, словно гены, нанизываются все новые средства для лечения все новых заболеваний. И чтобы взяться за нанизывание следующего гена, необходимо использовать те ресурсы, которые получены при реализации предыдущего, иначе продуктовая «струя» (за рубежом принято понятие «R&D pipeline», дословно — «трубопровод исследований и разработок») просто иссякнет.
Таковы нелегкие заботы компании-оригинатора, однако и у генерических производителей хлопот не меньше. Нишеобразование, забота о портфеле, фармразработка, соответствие все ужесточающимся стандартам условий производства и контроля качества, становящийся все более требовательным и чувствительным маркетинг, пенетрация и многое-многое другое — все это также требует вложения огромных средств. И появиться они должны откуда? Именно из денежного объема продаж уже выпущенных препаратов. То есть в конечном итоге от цены каждого из них зависят как пациент (который либо сможет — либо не сможет позволить себе его приобрести), так и производитель, как фармацевтический дистрибьютор, так и аптека с больницей.
Очевидно, что для обоснования рыночной системы цен на медикаменты необходим комплексный подход, учитывающий всю совокупность ценообразующих факторов, который позволит учесть и отразить в ценах проблемы развития фармации, сбалансировать спрос и предложение, повысить качество лекарственного обеспечения населения (Немченко А.С., 1999).
В прошлом наше издание не раз и не два обращалось к этой животрепещущей теме. Мы рассматривали ее в контексте различных применяемых в мире подходов к ценообразованию (см. «Еженедельник АПТЕКА» № 6 (377) от 17 февраля 2003 г. — www.apteka.ua/online/18701; № 12 (633) от 24 марта 2008 г. — www.apteka.ua/online/26805); фигурировал практический опыт стран Евросоюза (№ 7 (628) от 18 февраля 2008 г. — www.apteka.ua/online/26616) и более прицельно Германии и Австрии (№ 18 (639) от 5 мая 2008 г. — www.apteka.ua/online/26965); стран Центральной и Восточной Европы (№ 7 (378) от 9 декабря 2002 г. — www.apteka.ua/online/18717) и более полно Болгарии (№ 11 (632) от 17 марта 2008 г. — www.apteka.ua/online/26771), Турции (№ 44 (615) от 12 ноября 2007 г. — www.apteka.ua/online/26094) и др.
Естественно, с особым жаром эта тема звучала в периоды наших собственных, отечественных болезненных регуляторных коллизий: например, когда на рубеже 2002–2003 гг. вся украинская фармацевтическая отрасль забурлила в едином порыве и танец с саблями вокруг НДС на лекарственные средства (см. «Еженедельник АПТЕКА» № 48 (369) от 9 декабря 2002 г. — www.apteka.ua/online/18462; «Танок з шаблями навколо ПДВ. Жартуйте обережніше, панове!») все же не воспоследовал для бабушки Юрьевым днем (№ 25 (396) от 1 июля 2003 г. — www.apteka.ua/online/19339; «Вот тебе, бабушка, и НДС на ЛС…») и закончился тогда в пользу здравого смысла… Мы продолжаем постоянно мониторировать тему регулирования лекарственного ценообразования и сегодня (см. с. 10), рассматривая данный вопрос как хребтовый для фармацевтического сектора конкретно и отрасли здравоохранения в целом.
История учит нас тому, что повторение — мать учения. Лишь бы не повторять уже пройденных ошибок. В любом случае, размышляя над возможностями существования поистине эффективной и справедливой системы ценообразования на лекарственные средства, — и надлежащей модели регулирования этой системы, — мы вновь и вновь будем обращаться к изучению опыта зарубежных стран.
Так, если задаться целью сформулировать из трех ключевых слов основной принцип для характеристики ценового регулирования в странах Европейского Союза (попасть в компанию которого так стремится и Украина), то он, пожалуй, звучал бы так: reimbursement, reimbursement, reimbursement. В странах ЕС реимбурсация, или возмещение (компенсация) пациенту стоимости лекарственного препарата — это та «печка», от которой «танцует» каждое из государств-членов при выборе собственных моделей регулирования и контроля цен на своем фармацевтическом рынке.
…За эти годы многие авторитетные люди выступали по наболевшему ценовому поводу с наших страниц — и сегодня редакция вновь приглашает читателя к открытой дискуссии о ценах на лекарства. А мы со своей стороны продолжим тему регулирования ценообразования на примере стран ЕС в одном из ближайших номеров «Еженедельника АПТЕКА».
Ф. Снегирёв ()
Коментарі
Коментарі до цього матеріалу відсутні. Прокоментуйте першим