Информационный пир духа или как вкусно жить!

«Ой леле! Даремні питання!» (Леся Українка)

«Ой лишечко! Хто іде!» (Т. Шевченко)

Ой, біда, біда, біда, //У городі лобода (частушка)

Странно, однако, что в обществе еще не выработался иммунитет к этим регулярным информационным «бурям в стакане воды»: ведь как не сбылись мрачные астрологические прогнозы 1990-х, так и не сбываются последние апокалиптические прогнозы в правовой сфере — их следует воспринимать лишь как модный тренд 2010-х, когда благодаря развитию IT-технологий и интернета граница между традиционными СМИ и блогосферой практически стерта. Ведь «что такое информация? Это код, набор сигналов, сообщающих о чем-то. Допустим, на горе зажгли костер — и вы понимаете, что приближается вражеская конница. В блогосфере, если продолжить аналогию, костров очень много, но они сообщают не о приближении конницы, а о том, что на соседнем огороде вчера видели суслика»¹.

Что важнее: язык или жизнь?

Читатели деловой прессы знают, какую «бурю в банке пива» недавно вызвал скандальный языковой закон: «катастрофа», «паралич производства», «нужно отзывать товар и переделывать всю упаковку» и т.д. Одним словом — «катують!».

При этом «гневно осуждающие» Закон явно не читали, поскольку его нормами предусмотрено право, а не обязанность товаропроизводителей производить маркировку и инструкцию по применению их продукции на региональных языках.

Это следует из логики ч. 3 ст. 26 Закона («Язык рекламы и маркировка товаров»), состоя­щей из трех предложений, второе из которых гласит: «по решению производителей товаров рядом с текстом, изложенным государственным языком, может размещаться его перевод на других языках». Кроме того, согласно третьему предложению этой же части «Маркировка товаров для экспорта выполняется на любом языке».

Поводом для скандала послужила очередная «законодательная неряшливость» наших законо­творцев — формулировка первого предложения: «Маркировка товаров, инструкции по их применению и т.п. выполняется государственным языком и региональным языком или языком меньшинства» (следовало рядом с союзом «и» разместить разделительный союз «или»). Однако приведенная выше формулировка следующего за ним в том же абзаце второго предложения ч. 3 ст. 26 Закона абсолютно прозрачна: она предусматривает право товаропроизводителя самому выбирать, на каких еще языках (кроме украинского — государственного) производить маркировку товара в соответствии с интересами потребителей того или иного региона Украины (чтобы, кстати, усилить позиции товаропроизводителя в этом регионе). И это полностью соответствует основному принципу гражданского права — дозволительной направленности: разрешено все, что не запрещено.

Кроме того, согласно ч. 2 ст. 26 знаки для товаров и услуг приводятся в рекламе (и на упаковке товара) в том виде, в котором им предоставлена правовая охрана в Украине согласно закону. Таким образом, название товара (словесная часть торговой марки) приводится на том языке, на котором данное обозначение (словесное или комбинированное) зарегистрировано в Укрпатенте.

Каждый из современных языков стремительно развивается, в нем появляются новые слова, а старые приобретают новые значения. Это показательно в новом русском анекдоте:

«— Придумай синонимы к слову «нежить».

— Легко: зомби, вампиры, инферны…

— Не-а, синонимы — любить, холить…».

А у нас от «этого» еще и лечат…

Поэтому, стоит ли говорить аудитории «Еженедельника АПТЕКА», насколько нормативная новелла ст. 26 Закона важна для фармпроизводителей, знающих цену ошибки вследствие неправильного прочтения инструкции по применению того или иного лекарственного средства, большинство из которых вопреки отсутствию специального на то разрешения старались дублировать инструкции для своих препаратов на русском языке. Наши опытные производственники, наверное, помнят «патрио­тические» иски середины 1990-х о возмещении морального ущерба вследствие покупки потребителями препаратов, маркированных «недержавною мовою».

Но почувствуйте себя в сказке, а по ее законам — чем дальше, тем страшнее.

ГАлас «народа»

Читая специализированные в околоправовой области статьи, невольно замечаешь устойчивую исконно фольклорную тенденцию предчувствия Беды, «формула» которой воплощена в народных песнях, сказках, плачах, базарах и прибаутках: «от біда, ой горе, ой лихо (ой лишенько)!». Можно смело утверждать, что как любое событие в политической жизни страны, так и любая новелла нашего законодательства сопровождаются рефреном: «Ой горе тій чайці, чаєчці небозі, що вивела чаєняток при битій дорозі» (народная песня). Особенно впечатляет, когда в роли «чаеняток» с очередным профессиональным апокалиптическим прогнозом вступления в силу того или иного законопроекта выступают взрослые люди, даже в фигуральном смысле иллюстрирующие весомость своего мнения.

Но наиболее креативные из моих коллег давно пошли дальше и организовали свои собственные СМИ, где, пусть даже виртуально, сами создают и разрешают «правовые коллизии», вынося конкретным лицам публичные «приговоры» (тем паче, что рисков тут никаких: ответственность за клевету и обиду давно декриминализирована, а подавать на них судебные иски экономически нецелесообразно).

Приведу свежий пример профессиональной правозащитной деятельности (обосновывается необходимость срочного закрытия одного «провластно-бандитского» предприятия): «днями и ночами, около 80 тысяч жыльцов микрорайона «З.», в том числе и маленькие дети, задыхаются от ядовитого смога дядек, которые зарабатывают на их здоровье» (авторские орфография, синтаксис и пр. сохранены, но сразу скажу, что мне проще написать три таких статьи, чем одну (такую!) фразу).

Но далее — уже по вашей специальной части, господа фармацевты. Расследуя преступную деятельность руководства предприятия, мой коллега узнал, что оно зачем-то приобрело для своего производства немецкие технологические линии, позволяющие резко повысить содержание белка в конечном продукте. Но зачем?!! Обычный предвыборный ход? Мимо. Тогда он задумался: «что же такое протеин?». И нашел ответ: «многие ученые считают, что протеин вызывает побочные эффекты и очень вреден для здоровья, некоторые даже сравнивают его с анаболическими стероидами. Есть версии, что протеин вызывает зависимость, влияет на потенцию, «сажает» почки и печень, а также причиняет другой вред организму. Так как протеин содержит некоторое количество лактозы, некоторые люди могут иметь проблемы с пищеварением либо аллергические реакции».

Делаю для себя очередной неприятный вывод: у меня хроническая (уж более 40 лет) и, видимо, неизлечимая протеиновая зависимость… Интересно, отменив протеинсодержащие продукты, они будут таких как я лечить в «Шарите»? Впрочем, зачем, если, как любая женщина после 40, я все-равно чем-то «неизлечимо больна».

Но, Бог даст, проживу с этим еще столько же, а вот вы, уважаемые читатели, как выяснил другой мой коллега, потенциальные «клиенты» специализированных казенных «предприятий» (если, конечно, вовремя не станете нашими «пациентами»).

Но это уже другая «музыка» (в малоизвестном мне ранее стиле «шансон»).

Челюсти–2012 (новый юридический триллер)

Нету фактов, нет с поличным,

Что же мОзги пудришь ты? (А. Дюмин)

Вы молоды, амбициозны, любознательны и, главное, любите получать подарки? Тогда мы идем к вам! И лучше это будем мы, чем тоже юристы, но уже сотрудники правоохранительных органов. Да, да, теперь за получение подарков (будь-то даже специализированные справочники) предусмотрена уголовная ответственность? Вы не знали? Но незнание законов не освобождает от юридической ответственности — ст. 68 Конституции Украины!

Честно признаюсь: я тоже не знала, так как вступившим в силу с 1 августа 2012 г. Законом Украины от 4 июля 2012 г. № 5036-VI «О внесении изменения в основы законодательства Украины о здравоохранении относительно установления ограничений для медицинских и фармацевтических работников во время осуществления ими профессиональной деятельности» это прямо не прописано. Конечно, если очень захотеть, можно продолжить логику п. 1 ст. 78¹(«Ограничения, установленные для медицинских и фармацевтических работников во время осуществления ими профессиональной деятельности»), согласно которому они во время осуществления профессиональной деятельности не имеют права получать от субъектов хозяйствования, осуществляющих производство и/или реализацию лекарственных средств, изделий медицинского назначения, их представителей неправомерную выгоду. Но что же под этим подразумевать, и можно ли отнести сюда стандартный раздаточный набор, включающий профессиональную литературу?

Обратимся к Уголовному кодексу (УК) Украины, применение норм которого как раз и относится к компетенции сотрудников правоохранительных органов, неожиданным «визитом» которых вас так старательно пугают некоторые мои коллеги.

«Экономическая» ст. 368-2 УК (Незаконное обогащение) предусматривает ответственность за получение служебным лицом неправомерной выгоды в значительном размере или передачу им такой выгоды близким родственникам при отсутствии признаков взяточничества. Не пугая вас сроками и штрафами, я сразу перейду к примечанию к ней, где определено, что неправомерной выгодой в значительном размере считаются денежные средства или другое имущество, преимущества, льготы, услуги, нематериальные активы, которые без законных на то оснований обещаются, предлагаются, предоставляются или получаются безвозмездно или по цене, ниже минимальной рыночной, на сумму, превышающую сто необлагаемых минимумов доходов граждан, в большом размере — на сумму, превышающую двести необлагаемых минимумов доходов граждан, в особо большом размере — на сумму, которая превышает пятьсот необлагаемых минимумов доходов граждан.

Следует отметить, что законным основанием может быть предоставление «имущества» (справочной и научной литературы) для закрепления знаний, полученных в ходе семинара или иного информационного мероприятия. Да и вообще это может быть реализацией права на подарок в «благодарность», например, — главное, чтобы ее (благодарности) размеры втиснулись в рамки, предусмотренные Законом Украины «О принципах предотвращения и противодействия коррупции», согласно п. 2 ст. 8 которого должностные лица, в частности, бюджетных организаций «могут принимать дары, отвечающие общепризнанным представлениям о гостеприимности, и пожертвования, кроме случаев, предусмотренных ч. 1 этой статьи, если стоимость таких даров (пожертвований) не превышает 50% минимальной заработной платы, установленной на день принятия дара (пожертвования), едино­временно, а совокупная стоимость таких даров (пожертвований), полученных из одного источника в течение года, — одной минимальной заработной платой, установленной на 1 января текущего года».

Однако самое приятное, что предусмотренные этой частью ограничения относительно стоимости даров (пожертвований) не распространяется на дары (пожертвования), которые дарятся (осуществляются) близкими лицами либо получаются как общедоступные скидки на товары, услуги, общедоступные выигрыши, призы, премии, бонусы.

О формах даров, приносимых «данайцами», мы поговорим чуть ниже, пока же можно сделать короткий вывод: разница между должностным и близким лицом в основном определяется местом встречи с ним, поскольку ограничения на личную жизнь должностного лица не предусмотрены ни одним законом.

Ответственность же медицинских работников перед пациентом охватывается ст. 138–145 УК, среди наиболее значимых из правонарушений:

• незаконная (без специального разрешения) лечебная деятельность (ст. 138 УК);
• неоказание помощи больному (ст. 139 УК). При этом условие применения статьи — если медицинскому работнику заведомо известно (или должно быть известно), что неоказание такой помощи может иметь тяжелые последствия для здоровья больного или стать причиной его смерти;
• ненадлежащее выполнение профес­сио­нальных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником (ст. 140 УК). Условие применения статьи — квалификация выполнения обязанностей ненадлежащим образом вследствие халатности, если это привело к наступ­лению тяжелых последствий для больного (как показывает практика, это труднодоказуемо);
• нарушение прав пациента (ст. 141 УК) — проведение клинических испытаний лекарственных средств без письменного согласия пациента или его законного представителя. Условие применения статьи — если это стало причиной смерти пациента или иных тяжелых последствий;
• незаконное проведение опытов над человеком (ст. 142 УК) — незаконное проведение медико-биологических, психологических и иных опытов над человеком, в том числе путем принуждения или обмана. Условие применения — если это создавало опасность для жизни и здоровья;
• незаконное разглашение врачебной тайны (ст. 145 УК). Условие применения статьи — умышленность ее разглашения лицом, которому эта тайна стала известна в связи с выполнением профессиональных или служебных обязанностей, если это привело к тяжелым последствиям (умысел тоже труднодоказуем).

Обобщая, можно сделать вывод, что условием применения вышеперечисленных статей УК является доказательство тех или иных фактов, а также причинно-следственной связи между действиями медицинского работника и последующими за ними событиями, что невозможно без экспертных заключений в конкретной области медицины и базируется на медицинской документации (история болезни, результаты исследований), оформляемой самими медработниками. Особенностью доказывания в таких делах является и практическая ограниченность использования свидетельских показаний. Уже как ваш пациент могу сказать, что, попадая к вам, я могу уповать лишь на вашу личную компетентность и ответственность, за что всегда буду искренне вам признательна (да кто вообще может быть ближе врача?!). И совершенно не хочется портить вам настроение: ведь в случае «чего» вас за меня разве что сильно поругают…

Так что закончим с шансоном: «Вам бы просто встать, пальцем помахать, // А вы сразу срок — мол, другим урок…» — это явно не наша с вами «песня».

Вкусно, приятно, полезно!

Разницу между понятиями «подарок» — «вознаграждение» — «взятка» почувствует любой пациент, хоть раз столкнувшийся с фактами вымогательства со стороны медработников. Иное дело благодарность: когда искренне желаешь поблагодарить, совершенно не хочется, чтобы процесс дарения был отягощен даже потенциально возможными «побочными эффектами».

Уже как юрист добавлю: основными характерными и отличительными (от взятки) признаками дарения являются его ДОБРОВОЛЬНОСТЬ и БЕЗВОЗМЕЗДНОСТЬ — то есть совершенные дарителем действия не порождают встречную обязанность одаряемого на предоставление медицинской услуги, материального или иного блага (то есть, зависимость «ты мне — я тебя (полечил и т.д.)» не прослеживается).

Иной вопрос — форма подарка (не стоит считать мужчин алкоголиками, а женщин — закармливать конфетами): подарки должны быть приятными, полезными и необременительными.

В особых случаях можно подумать об отдыхе человека, который заботится о вашем (и не только) здоровье. Однако, отдыхать ему некогда: мозг настоящего профессионала всегда загружен — об этом стоит подумать в первую очередь. Таким образом, это должно быть прежде всего обучение, а заодно и отдых. То же самое относится и к коротким информмероприятиям: завтрак, обед или ужин является их жизненно необходимой составляющей, так как обилие информации на голодный желудок — это уже сродни пытке, а не «информированию». При этом один процесс (прием пищи) совершенно невозможно отделить от другого: пословица «когда я ем — я глух и нем» — безнадежно устарела, ведь в наш стремительный век обмен информацией (в том числе сугубо профессиональной) вряд ли можно прервать (вынужденным) приемом пищи (и вопрос ее стоимости уже просто неуместен).

То же самое можно сказать и об отдыхе в рамках научного мероприятия: выделить его по признаку, например, купания данного профессионала (вместе с коллегами) в море юридически невозможно.

Так что слухи о том, что кого-то «повязали» по факту получения в дар справочной литературы сильно преувеличены: «Все это как морской бой на уроке. Послушать, так линкоры тонут. А речь на самом деле о крестиках на бумаге, и по любому скоро звонок»¹.

__________________

¹Здесь и далее использованы цитаты из интервью Виктора Пелевина

Бажаєте завжди бути в курсі останніх новин фармацевтичної галузі?
Тоді підписуйтесь на «Щотижневик АПТЕКА» в соціальних мережах!