Интеллектуальная собственность XXI в.: революция достоинства

Каждый, кто в наше хронически непростое время всерьез занимается бизнесом, наверное, хотел бы иметь свой «ядерный чемоданчик»: нажал на кнопочку — и конкурентное поле зачищено. И совершенно неважно, добросовестными были ваши конкуренты или не очень — их отсутствие и есть лучший результат конкурентной борьбы.

Патент как оружие массового поражения

Немногие из тех, кто хотел бы стать всесильным обладателем такого необходимого в конкуренции «гаджета», знают, что сегодня для этого не надо ни обогащать природный уран, ни угощать конкурента «новичком» — достаточно наполнить «чемоданчик» правильными «бумажками» — патентами и свидетельствами на товарные знаки: все — единственная законная монополия на целую нишу товаров и/или услуг вам обеспечена.

Причем, как показывает практика последних лет 10, для ее обретения не нужно никаких творческих вкладов, как это было принято в прошлые века, — достаточно одного лишь желания, а мечтам, как известно, свойственно исполняться.

Мы уже писали о том, как в начале 2014 г. 21-летняя студентка Львовского университета «Политехника» Анастасия Штукалюк запатентовала обычную спичку и все ее модификации, став правообладателем патентов на промышленные образцы «СПИЧКА» № 26413 от 10.02.2014 г. и № 26298 от 27.01.2014 г.

Взмах волшебной деревянной палочки «КЦ» — и ведущее украинское предприятие деревообрабатывающей промышленности, известное еще с советских времен, приостановило свою внешнеэкономическую деятельность, поскольку для того, чтобы выполнить зарубежный заказ, необходимо было получить разрешение г-жи Штукалюк, заботливо внесшей свои патенты на промобразцы в Таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности, которым руководствуются таможенные органы при оформлении грузов.

Патент (как это было со «Спичкой») мигом отправляет стандартную продукцию предприятия в раздел контрафактной и «вынуть» ее оттуда можно лишь после вступления в силу и исполнения решения суда об отмене таких «спичечных» патентов.

Да, но где же тут творческая составляющая, спросит пытливый читатель.

Можно проявить ее в названии продукта. Помните фильм «Кин-дза-дза», где волшебные «КЦ» открывали порталы Вселенной? Думаете, режиссер этого фильма имеет какие-то права на эти названия? Нет — согласно госреестру зарегистрированных торговых марок Украины правовладельцем украинских государственных регистраций оригинальных знаков Кин-Дза-Дза (свидетельство Украины № 67500); КЦ (№ 96115); Полная КинДзаДза (№ 76012); Гравицапа (№ 67499); Gravitsapa (№ 67498) является не Г. Данелия, а Е. Куча.

Впрочем, прогресс не стоит на месте: не знаю, какие конкурентные преимущества сегодня могут дать приватизированные объекты чьих-то авторских прав, если можно получить монополию не только на сказочных персонажей, но и стать законным обладателем всей «красной дорожки» успеха.

Формула успеха в фармбизнесе

Зачем, спрашивается, забивать себе голову таблицей умножения, если в каждом смартфоне есть калькулятор? «Знания порождают скорбь», — это еще Экклезиаст говорил.

Вот не помнила бы я правил Международного союза теоретической и прикладной химии (IUPAC) — запатентовала бы весь класс пиридинов, назвав их производными азабензола, — и все: монополия на целый сегмент аптечного ассортимента обеспечена. Но это я просто завидую чужому успеху, который невозможно повторить, ибо превзойти «Черный квадрат» К. Малевича уже не под силу никому — гениальнее было бы разве что продавать метр холста по цене шедевра.

Безусловно, интеллектуальная собственность — необходимая составляющая формулы успеха в бизнесе, но главный ее признак в конце второго десятилетия XXI в. — это отсутствие инноваций. Фактически патент сегодня стал оружием конкурентной борьбы, позволяющим «прихватизировать» хорошо забытое старое, не внося никаких инвестиций в доставшийся с советских времен «свечной заводик».

Развивая национальное законодательство по интеллектуальной собственности, мы настолько упростили получение патентной охраны любого бытового объекта, что даже странно, как это до сих пор никто не «изобрел» и не запатентовал обычное колесо и состав воздуха, обретя монополию на жизнь и движение в стране на ближайшие 20 лет.

Но кроме изобретений, необходимыми условиями патентования которых еще формально остаются мировая новизна и изобретательский уровень, патентной охране подлежат их «младшие сестры» — полезные модели, регистрация которых осуществляется по «явочной» системе. Еще недавно объектом полезной модели могло быть только устройство в любой сфере технологий. Сегодня же таким объектом может быть любой продукт (устройство, вещество, состав препарата и т.п.) или процесс.

Так, в своей практике мне не раз приходилось сталкиваться с запатентованными в качестве полезных моделей известными из Государственной Фармакопеи СССР лекарствами, причем как их составом («диклофенак плюс тальк»), так и химическими формулами лекарственных средств (промедол, морфин и пр.).

Сложилась парадоксальная ситуация: давно зарегистрированное в Украине лекарство из разряда генериков (препаратов, давно утративших патентную защиту) при ввозе в Украину оказывается в списке контрафактных товаров, выйти из которого можно, лишь «убив» доморощенный патент в судебном порядке.

Причем на фоне таких примеров, как патент на формулу действующего вещества препарата, известного еще из трудов алхимиков Средневековья, проблема «вечнозеленых» патентов (способы лечения, диагностики, связанные с лекарственными средствами, давно утратившими патентную защиту) не кажется такой уж серьезной.

Но здесь я хочу остановиться на критериях «известности» лекарственных средств, основанных на использовании разных по времени редакций классификаций органических соединений и международных номенклатур.

Так, правилами систематической номенклатуры IUPAC1 подчеркивается, что они не обязательно дают уникальное название для каждого соединения (то есть могут существовать разные названия одного вещества, не противоречащие правилам IUPAC), но эти названия всегда будут однозначными (одному названию будет соответствовать только одно вещество).

Вот вам и рецепт формулы успеха: вы не сможете запатентовать формулу уксусной кислоты, зато я смогу запатентовать этановую.

А уж структурная формула вещества CH3COOH дает нам поистине широчайшие возможности для маневра.

«И звезды светят мне красиво, и симпатичен ад»2

«Не могу не воздать похвалу тому, кто первым извлек из маковых головок морфий», — писал Михаил Булгаков в 1927 г. (рассказ «Морфий»). Через 90 лет (в конце 2017 г.) его химическая формула была запатентована в Украине в качестве полезной модели по патенту Украины № 120761 «Лекарственный препарат обезболивающего и спазмолитического действия «Морфин».

Еще три патента №№ 120762-120764 были выданы на лекарственные препараты обезболивающего и спазмолитического действия «Диазепам», «Промедол» и «Фентанил».

Причем в состав таблеток диазепама кроме нового действующего вещества были введены еще некие «усилители» (в частности, анальгетики и антидепрессанты), видимо, позволяющие современной медицине не только победить боль, но заодно и одолеть бич XXI в. — ее Величество Депрессию.

Впрочем, сам диазепам по сравнению с морфином еще сравнительно «новичок»: именно морфин, открытый в 1803 г., стал родоначальником группы сильнодействующих лекарств (среди побочных эффектов — эйфория и «героическая» работоспособность), с развитием применения которых смерть от болевого шока в медицинских учреждениях стала редкостью.

Широкое медицинское применение препарата и выявленные при этом приятные побочные реакции обусловили его популярность, о чем свидетельствуют многие литературные и художественные произведения: «…нормально человек может работать только после укола морфия. В самом деле: куда, к чёрту, годится человек, если малейшая невралгийка может выбить его совершенно из седла!», — писал Михаил Булгаков в 1927 г. (рассказ «Морфий»).

Весной 2018 г. из «седла», правда, нас выбила не «невралгийка», а вышеупомянутые патенты, которыми, как козырными тузами, были «биты» все лицензии, регистрационные удостоверения и прочие разрешительные документы, необходимые для ввоза морфина и других сильнодействующих лекарственных средств в Украину.

В течение месяца были собраны все документы, позволяющие представить историю создания этих препаратов и ретроспективу их упоминаний в отраслевых справочниках и стандартах, были проведены экспертизы и получены заключения, выводы которых давали основания суду признать патенты Украины № 120761, № 120762, № 120763 и № 120764 от 10.11.2017 г. недействительными, так как они не соответствуют условиям патентоспособности: охраняемые ими полезные модели не являются новыми, а наоборот — считаются общедоступными в мире задолго до даты подачи заявок на их регистрацию.

Следует отметить, что к таким выводам независимо друг от друга пришли как судебный эксперт, так и эксперты Укрпатента, в своих заключениях подтвердившие несоответствие полезных моделей по спорным патентам Украины такому условию патентоспособности, как новизна.

И уже 02.07.2018 г. Хозяйственный суд г. Киев принял решение в деле № 910/4881/18, которым удовлетворил иск Компании к владельцу инновационных лекарственных средств и Министерству экономического развития и торговли Украины о признании патентов Украины № 120761, № 120762, № 120763 и № 120764 от 10.11.2017 г. недействительными и обязал Министерство опуб­ликовать в официальном бюллетене «Промышленная собственность» соответствующую информацию.

Постановлением Верховного суда от 18 декабря 2018 г. это решение и постановление Киевского апелляционного хозсуда от 27.09.2018 г. были оставлены без изменений.

Во исполнение решений хозяйственных судов в деле № 910/4881/18 патенты Украины № 120761, № 120762, № 120763 и № 120764 от 10.11.2017 г. были признаны недействительными, соответствующие данные были опубликованы в бюллетене «Промышленная собственность» № 21 от 12 ноября 2018 г.

Следует подчеркнуть, что признание патента недействительным — это не его преждевременная кончина (если измерять его «жизнь» человеческими понятиями) — это по сути отмена факта его существования: все правоотношения, возникавшие в связи с ним, полностью «обнуляются». Иными словами, не было объекта правовой охраны — не было и нет прав на него — не может быть и фактов их нарушения.

Но наша история, достойная пера М. Булгакова, на этом не закончилась: патенты, признанные таковыми, которых не было, продолжают активно защищать монополию своего владельца и сейчас.

«Мы охраняем гений твой»3

В апреле этого года директору патентного ведомства одной небратской страны задали на форуме вопрос: «Почему вы перестали выдавать бумажные патенты, как это было раньше?».

— Потому что эта «бумажка» дорогостоящая в исполнении (вы можете по-прежнему ее получить, уплатив отдельный сбор), но фактически вам ничего не дает — суды и другие компетентные ведомства пользуются данными госреестра изобретений и полезных моделей, информация о статусе которых постоянно обновляется, — ответил он.

Такая же информация представлена на сайте Укрпатента, более того — там есть отдельная информационно-справочная система «Сведения о патентах Украины на изобретения (полезные модели), признанных недействительными, и патентах, действие которых прекращено».

Но так уж сложилось, что бумаге человек доверяет больше, чем интернету: попробуйте заставить судью N-ского районного суда X-кой области порыться в базах данных на предмет того, действует патент или нет, — оно ему надо?

В итоге уже несколько судов не только принимали в свое производство иски, основанные на несуществующих патентах, но и выносили определения о применении мер по их обеспечению — запрету «контрафактной» продукции конкурента.

Конечно, можно снова и снова обжаловать очередное «патентное» обеспечение, доказывая, что признанные недействительными патенты не самовосстановились, а их бумажная форма — это как портрет Дориана Грея — вечно молодой после смерти хозяина. Но у меня возникает вопрос: если в ХХI в. украинский суд, всецело доверяя «гербовой» бумаге, с легкостью закрывает вход на украинский фармрынок европейскому товаропроизводителю, презюмируя «контрафактность» его лекарственных средств, — может быть, тогда Компании, в свою очередь, следует обращаться за эффективной защитой своих прав не в суд, а в… типографию? Где на такой же «гербовой» бумаге «именем Украины» быстро и качественно напечатают единственно правильное в такой ситуации решение.

К чести экс-владельца «мертворожденных» патентов, следует отметить, что он пробовал добиться и их реальной реинкарнации: два его бенефициара пытались обжаловать решения хозяйственных судов в деле № 910/4881/18.

Одними из оснований для пересмотра решения Хозяйственного суда г. Киев от 2 июля 2018 г. были предложены заключения «комплексной» экспертизы патентов, в которых кандидат химических наук сделал выводы не только о новизне водных растворов для инъекций, но и о… новизне химических веществ, почему-то заявленных в патентах под общепринятыми названиями «морфин», «диазепам», «промедол» и «фентанил».

Так, молекула «запатентованного» промедола отличалась от структурной формулы вещества, приведенного на с. 562 Х Государственной Фармакопеи, отсутствием обозначения «СН3» как стандартного заместителя атома водорода в бензольном кольце (указана открытая связь). По мнению эксперта, «это свидетельствует, что они отличаются: Фармакопея содержит указания на метильные группы, в то время как формула полезной модели указывает на кольцевую структуру» (с).

Кроме того, эксперты обратили внимание и на разницу названий «промедол» и «тримеперидин (trimeperidine)», что, безусловно, свидетельствует о мировой новизне объекта полезной модели по патенту № 120763.

К сожалению, суды не дали должной оценки этим новациям ввиду отсутствия у заявителей апелляционных и кассационных жалоб права требовать пересмотра решений хозяйственных судов в деле № 910/4881/18, поскольку они не касались прав и обязанностей заявителей.

11 июля 2019 г. Верховный суд в составе коллегии судей Кассационного хозяйственного суда оставил кассационные жалобы в деле № 910/4881/18 без удовлетворения, а решения хозсудов — в силе. Постановления Верховного суда окончательны и обжалованию не подлежат.

Однако отечественный арсенал средств защиты прав интеллектуальной собственности неисчерпаем — ждем теперь заявлений о пересмотре решений в деле № 910/4881/18 по вновь открывшимся обстоятельствам.

Ну и «бумажные» патенты никто ни у кого не отнимал!

Спалили рукопись мою,
Но лишь сильней она в бою!
Дым от страниц сплотится в яд!
Рукописи не горят!
Живёт идеей мой сюжет,
В нём для безумцев места нет!
Вас буквы в камень превратят!
Рукописи не горят! (Спектакль Джо).

Ирина Кириченко,
адвокат, патентный поверенный Украины

1IUPAC (ИЮПАК) — Международный союз теоретической и прикладной химии.
2Агата Кристи, «Опуим для никого», 1994 г. (reproduktor.net/agata-kristi/opium-dlya-nikogo)
3Песня «Рукописи не горят», Спектакль Джо, 2018 г.

Бажаєте завжди бути в курсі останніх новин фармацевтичної галузі?
Тоді підписуйтесь на «Щотижневик АПТЕКА» в соціальних мережах!

Коментарі

Ілля 04.10.2019 10:54
нажаль саме так все і є в суді виграє той, хто принесе більшу кількість експертиз про якість забули

Добавить свой

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *

*

Останні новини та статті