Силиконовая долина становится ближе. Шаг 2

Евгений Зайцев

— Было бы очень интересно узнать, как в США осуществляется поиск инвестора, какова технология выхода на  венчурного капиталиста? Есть ли какие-то отработанные схемы, позволяющие поставить поиск инвестора на конвейер?

— Любая новая биотехнология, любой инновационный проект — очень «штучный товар» с точки зрения венчурных инвестиций. Что я имею в виду? Если предприниматель принимает решение привлечь деньги для своего проекта, он должен четко представлять, к какому инвестору идти. Главный актив, который предприниматель продает, — его интеллектуальная собственность, и важно учитывать, что существуют специфические инвесторы, которые могут быть заинтересованы в конкретной интеллектуальной собственности. Ведь привлечение инвестиций — это продажа части своей компании, и разработчик, и предприниматель должны очень хорошо знать своего покупателя. Для того чтобы принести свой продукт «правильному» инвестору, нужно изучить венчурных капиталистов. Когда предприниматель в США принимает решение о привлечении инвестиций, он формирует список из 10–15 венчурных фондов, которые, по его мнению, будут наиболее восприимчивы к его идее.

Привлечение капитала — это кропотливая и серьезная работа, направленная на то, чтобы найти такого инвестора, который сможет воспринять, понять идею и помочь ее разработать. Именно понимание технологии позволяет инвестору быть глубоко вовлеченным в процесс. Венчурные фонды в сфере фармацевтики и биотехнологий, особенно в США, очень высоко специализированы. Например, есть фонды, которые специализируются только на препаратах для лечения неврологических или гастроэнтерологических заболеваний, есть фонды, которые ориентированы на медицинские приборы и оборудование. Есть венчурные фирмы более широкого профиля, как, например, наша компания — «Asset Management Company». В группе, которая занимается инвестициями в биомедицинскую отрасль, нас двое партнеров и мы оба — врачи по образованию. Поэтому мы, будучи достаточно осведомлены о различных аспектах медицины, не концентрируемся на какой-либо узкой области. Кроме того, следует добавить, что разные фонды производят инвестиции на разных стадиях развития предприятия. Наш фонд предпочитает инвестировать в ранние стадии, нам нравится брать на себя технологический риск, мы любим «маленькие сделки», которые в итоге выращиваем в «большие сделки». Есть фонды, которые инвестируют в достаточно поздние стадии развития, на этапе II и III фазы клинических испытаний, когда технологические риски уже минимизированы и речь идет о выходе на рынок и об организации крупномасштабных клинических испытаний и продаж. Приносить в подобный фонд исследовательский проект в доклинической стадии, скажем на клеточной культуре, разработчику просто бесполезно.

С другой стороны, существует определенный алгоритм привлечения инвестиций. Очевидно, что ни один венчурный капиталист не дает деньги сразу — с инвестором необходимо работать. Чаще всего, начинается все с представления компании инвестору. Представить новую сделку может либо другой венчурный капиталист, либо предприниматель или юрист, с которым инвестор работал прежде. Если проект интересен венчурному капиталисту, в дальнейшем организовывается презентация, которая, как правило, длится около часа, где обсуждаются все вопросы. Затем потенциальному инвестору высылается бизнес-план с детально описаной технологией и бизнес-моделью будущих продаж. После этого начинается длительный процесс (due diligence), при котором венчурный капиталист либо сам, либо, привлекая экспертов-консультатнов, с одной стороны изучает рынок и общается с потенциальными покупателями продукта (или технологии), с другой — проводит финансовый анализ, строит финансовые модели, оценивает интеллектуальную собственность. Таким образом, инвестор полностью изучает будущую сделку во всех деталях, и если компания соответствует всем критериям, он предлагает предпринимателю условия предстоящей сделки (term sheet). Этот процесс достаточно стандартный, и, я думаю, что в Украине он пойдет по примерно такому же пути.

— Каким Вам видится рынок венчурных инвестиций в Украине?

— Рынок венчурных инвестиций в Украине и странах постсоветского пространства на самом деле пока что отсутствует, но его необходимо создавать. Когда в стране работают лишь 1–2 венчурных фонда, этого недостаточно. Не только потому, что недостаточно капитала для финансирования всех блестящих идей, которые разрабатывают в этих странах, но и потому, что нет рынка рискованного капитала, который подразумевает спрос и предложение. В ситуации, когда спрос на капитал огромен, а предложение всего 1–2 фонда по 50 млн дол. США, рынок не отражает реальную стоимость компаний, нуждающихся в инвестициях. А когда есть несколько фондов, которые могут быть заинтересованы в одной и той же технологии, — формируется рыночный процесс. Предприниматель приходит в один фонд — с ним обсуждают одну стоимость компании, он идет в другой фонд, и с ним обсуждают другую. У него есть выбор — продать свои акции подороже не очень опытному инвестору, или — несколько дешевле, но инвестору с большим опытом.

Очень важно в Украине сформировать настоящий рынок венчурного капитала, чтобы существовало множество фондов с разной специализацией. Это позволит создать эффективную конкурентную среду — фонды будут соревноваться друг с другом за сделку, а иногда — вступать в синдикаты, чтобы проинвестировать крупный проект.

— А как развивается венчурный бизнес в США сегодня?

— Вообще, венчурный бизнес достаточно молод. Первые венчурные фонды появились в 60-х годах ХХ века. Большое влияние на становление этой индустрии оказала политика правительства США. Например, когда пенсионным фондам разрешили инвестировать в венчурный капитал и были уменьшены налоги на прирост капитала — это привело к огромному притоку средств в венчурный бизнес. Однако этот бизнес, как и экономика в целом, развивается неравномерно, циклично. Периоды подъема сменяются периодами затишья, и даже спада. Необходимо сказать, когда мы инвестируем в молодые компании, то тут же думаем о том, как выйдем из этих сделок — пойдут ли эти компании в IPO (Initial Public Offering — первоначальное публичное предложение акций на бирже), либо они будут проданы большим фармацевтическим компаниям. В 1999–2001 гг. был огромный спад в нашей индустрии, потому что рынок IPO практически отсутствовал, и многие инвесторы вместо того, чтобы «выйти из портфеля» через 4–7 лет, как это им положено, так и «зависли» в этих портфелях на 10–12 лет. Многие венчурные фонды потеряли много сделок, и, соответственно, капитала.

Что касается биомедицины, то здесь еще огромную роль играет цикличность рынка IPO. Иногда рынок открыт, здесь это называют «window of opportunity» — акции биотехнологических компаний привлекательны на фондовом рынке, и много компаний выходят на рынок IPO. А есть периоды, когда это «окно» закрыто, и если венчурному инвестору пришло время «выйти» из сделки, то он не может этого сделать, потому что изменилась конъюнктура рынка IPO.

— Какова география предпочтений венчурных капиталистов Силиконовой долины?

— Как я упомянул ранее, венчурный бизнес — очень локальный бизнес, поэтому, как правило, венчурные капиталисты инвестируют на той территории, где они сами работают. Однако, если посмотреть на весь земной шар и поговорить о том, куда падает взор инвесторов Силиконовой долины сегодня, то, кроме США, это Израиль, Индия и Китай. Израиль был первым. Потом была Индия. Китай на «радаре» появился совсем недавно. На самом деле, венчурные капиталисты очень сильно связаны теми обязательствами, которые они дают своим инвесторам. Дело в том, что прежде, чем венчурные капиталисты начнут инвестировать, в их фонды тоже кто-то должен вложить деньги. И те инвесторы, которые вкладывают деньги в венчурные фонды, предъявляют к распорядителям этих средств достаточно серьезные требования: иногда они позволяют открывать фонды, ориентированные на такие страны, как Индия и Китай, а иногда — нет. Тот факт, что Индия и Китай, в принципе, появились в поле зрения институциональных инвесторов, говорит о том, что эти страны поставляют на глобальный рынок достаточное количество интересных, инновационных продуктов. К сожалению, государства бывшего СССР пока в поле зрения этого «радара» не попали. Поэтому важно помочь таким странам, как Украина и Россия, зарекомендовать себя на глобальном рынке не только в роли поставщиков программистов, которые могут делать различные офшорные разработки, но как источник действительно инновационных идей и продуктов. Только тогда инвесторы, финансирующие венчурные фонды, будут заинтересованы в том, чтобы направить капитал в Украину и Россию. Это важная задача не только для правительств и средств массовой информации, но и для общественных организаций, в том числе таких как наша — Американская бизнес-ассоциация русскоязычных профессионалов (AmBAR).

— В США Стенфордский университет стал центром, вокруг которого и возник венчурный бизнес. Где в Украине может появиться «центр кристаллизации» венчурного бизнеса?

— Силиконовая долина — уникальное место, которое формировалось десятки лет. Не сам по себе Стенфордский университет стал центром, а вся экосистема, которая образовалась в Силиконовой долине, способствовала формированию венчурного бизнеса. Во-первых, это действительно наличие сильных университетских центров. Помимо Стенфордского университета — это Беркли, Санта Клара, университет Сан-Франциско. Второе — невероятная концентрация талантливых людей со всего мира, которые начали приезжать сюда десятки лет назад. Все они — высококлассные профессионалы. В Силиконовой долине английский язык является родным лишь для части жителей, потому что множество людей приехали из Европы, Китая, Индии, из постсоветского пространства. В Долине живет и работает достаточно много русскоязычных жителей. Еще один фактор — здесь сформировалось уникальное профессиональное сообщество разработчиков с одной стороны и предпринимателей — с другой. Наконец, еще один очень важный фактор — климат. Здесь всегда очень тепло и комфортно.

Не могу прогнозировать, где может появиться подобный центр в Украине, но думаю, предпосылки для этого должны быть в принципе те же. Нужна очень сильная университетская наука. Нужен пул разработчиков и предпринимателей, из которого можно черпать кадры как ученых и инженеров, так и менеджеров и руководителей этих компаний. Это должно быть место, где людям удобно жить и где есть инфраструктура, которая поддерживает такого рода бизнес: доступность юридических, консалтинговых фирм, возможность аренды помещения под офис и лабораторию, соответствующий сервис — инкубаторы, технопарки.

Важно помнить, что без предпринимателей, которые могут помочь ученым коммерциализировать их идеи, венчурный бизнес — ничто. В Силиконовой долине сконцентрировано много специалистов, которых называют «серийные предприниматели». Это люди, которые находят хорошую идею и практически «с нуля» строят компанию, занимают в ней должность генерального директора — СЕО (Chief Executive Officer); потом либо ее продают, либо передают в руки более опытного СЕО, а сами берутся за что-то новое. Это люди, которые занимаются таким бизнесом всю жизнь, это те профессионалы, которые создавали новое предприятие не один раз. Сама по себе индустрия технологического предпринимательства, коммерциализации наукоемких технологий как в области медицины, так и в области информационных технологий еще молода, и закономерно, что пула подобных предпринимателей в Украине пока не существует, но его необходимо формировать. Готового решения нет. Необходимо целенаправленно строить эту индустрию и помогать людям, готовым взять на себя риск. Это те предприниматели, которые сегодня открывают небольшие фирмы, завтра — вырастят их в большие компании, а послезавтра дадут жизнь новым. Это тот малый бизнес, который всегда традиционно создавал наибольшее число рабочих мест (в США, например), бизнес, который создает технологии, на самом деле улучшающие человеческую жизнь. В медицине — это технологии, которые решают серьезные проблемы: лечения рака, сердечно-сосудистых заболеваний, продления и улучшения качества жизни. Очень важно помнить — люди, работающие в этом бизнесе, не просто диверсифицируют экономику. Они строят богатство и будущее своей страны.n

Алексей Макаренков